Караганда. 6 апреля. Если раньше борцы с радикальными идеями были больше настроены на информирование населения, то с этого года профилактическая работа уходит вглубь нетрадиционных религиозных групп. По словам руководителя управления по делам религий Карагандинской области Нурлана Бикенова, не стоит делать из инакомыслящих изгоев, а надо стараться привлечь их к активной повседневной жизни казахстанского общества. С Нурланом Рахметуллиновичем мы побеседовали о новых направлениях в борьбе с религиозным экстремизмом.

— В настоящее время КНБ совместно с другими госорганами разработал проект Государственной программы по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в РК на 2017-2020 годы. В чем отличия проекта от предыдущей программы?

— Согласно программе на 2013-2017 годы больше стоял вопрос о необходимости 100-процентного охвата молодежи информационно-разъяснительной работой. С этой задачей, я считаю, мы справились. Если еще лет 8-10 назад в любом человеке, носящем бороду, видели террориста, а родители радовались за детей, приобщающихся к религии, и не сильно вдавались в то, что они там уверовали, то сейчас среднестатистический казахстанец уже может отличить традиционный ислам от радикальных течений. Главной задачей на сегодня является снижение количества приверженцев радикализма. Мы часто проводим встречи с лидерами нетрадиционных течений.

— Насколько известно, лидеров гораздо сложнее переубедить. Соглашаются ли они на беседы?

— Конечно, если говорить об актуальных проблемах, то они готовы к разговору. Лично я, когда встречаюсь с лидерами экстремистских организаций, делаю упор на то, что у многих их последователей нет постоянного места работы. А ведь у нас в государстве столько программ по содействию трудоустройству, колоссальные суммы из бюджета идут на эти цели. Когда работал заместителем акима Осакаровского района, приходилось людей искать, уговаривать: «Съездите в Караганду, деньги на проезд дают, на проживание тоже, плюс стипендия. Вас обучат. Получите специальность, потом трудоустроитесь». Если вы заметили, многие приверженцы нетрадиционных течений занимаются продажей подержанных телефонов, то есть имеют непостоянный заработок. Мы предлагаем трудоустроить этих людей. Сейчас существуют целый перечень профессий и тысячи вакансий на крупных предприятиях области.

— Не боитесь, что они получат дополнительную аудиторию для своих проповедей?

— Если сделать их изгоями, изолировать от всех социальных программ, то мы не решим проблему. Получится так, что эти люди просто обозлятся и будут более подвержены к совершению каких-то преступных деяний. На противоправные действия легко подтолкнуть того человека, которому нечего терять. А если эти люди будут трудоустроены, то есть возможность вести с ними профилактическую работу на предприятиях. За два-три года порядка 50 человек из этого числа были трудоустроены в области. Есть положительный опыт в Жезказгане, там более двух лет работал швейный цех для женщин, которые были приверженцами нетрадиционного ислама, а их родственники выехали в зону боевых действий. Этот швейный цех находился возле вещевого рынка, брал заказы на подгонку новой одежды, то есть у женщин всегда был заработок. Они были постоянно заняты, и с ними можно было проводить какие-то беседы.

— Какую роль играют женщины в структуре радикальных религиозных организаций?

— Женский радикализм страшнее мужского. Женщина более верна своим убеждениям. Настроенные подобным образом, они, как правило, воспитывают и детей в духе радикализма. Надо сказать, что женщины очень восприимчивы ко всякого рода пропаганде. Они же более общительны, могут при желании создать целую сеть. Если мы сейчас упустим работу с ними, то завтра это вызовет определенные проблемы.

— В настоящее время растет количество браков, заключаемых по религиозным обычаям. Что предпринимается, чтобы не допускать этого?

— В мечетях обряд совершается только тогда, когда предоставлено свидетельство о заключении брака из загса. Вопрос возникает с приверженцами нетрадиционного ислама. Ведь они даже не ходят в мечеть — сами собираются, заключают брак по канонам шариата. Проблема заключается в том, что в таких условиях женщина может не один раз сменить мужа за небольшой промежуток времени, причем совершенно неожиданно для себя. К примеру, два месяца она жена одного человека, а когда он уезжает куда-то, то может развестись с ней даже по телефону, сказав, что она должна стать супругой другого мужчины. Особенно это актуально для западных регионов Казахстана. Такое трудно назвать полноценным браком. К тому же не только за границей были случаи выезда в арабские страны в поисках «любви» брутальных мужчин. И у нас были желающие выехать в зону боевых действий, пришлось вместе с представителями правоохранительных органов и духовенства переубеждать их. Боевики предстают перед слабым полом мужественными супергероями и, как правило, заманивают девушек через соцсети.

— Что делается для профилактики распространения радикальных идей в сети?
— Мы первыми в республике начали эту работу. Задействованы официальные сайты государственных органов, информационно-аналитический портал religioved.com. В 56 аккаунтах, созданных в социальных сетях, ведется пропагандистская и индивидуально-консультационная работа, пресекается деятельность сторонников деструктивных религиозных течений. Например, в мессенджере WhatsApp создано 220 групп, в состав которых входят 30 тысяч студентов, в социальной сети «Вконтакте» — 260 групп с охватом 89 тысяч человек.

— Достаточно ли подготовлены имамы Духовного управления мусульман, чтобы противостоять приверженцам нетрадиционных течений?

— 10-15 лет назад имамы действительно уступали представителям нетрадиционного ислама. Тогда служители мечетей не в полной мере владели арабским языком, зачастую на уровне необходимых обрядов. А отдельные молодые люди, проучившись за границей 5-6 лет, могли прочесть любую строчку из религиозной литературы на арабском. И в то время они пользовались определённым авторитетом и уводили за собой молодежь. Сегодня имамы, особенно в городах, имеют хорошее образование и в достаточной степени владеют языками. Сельские же имамы казахоязычные, в то время как многие лидеры радикальных течений прекрасно говорят на русском языке. В Караганде при городской мечети № 1 открыт учебно-реабилитационный центр. Сейчас там учатся студенты, но ежегодно здесь будут проводиться трехнедельные семинары для всех имамов. И надо отдать должное сельским служителям мечетей — они проводят огромную работу по дерадикализации населения.

— Меняют ли радикально настроенные люди свои убеждения, как происходит их трансформация?

— Конечно, такие факты есть. Но, к сожалению, некоторые раскаиваются только в местах лишения свободы, говорят, что были одурманены псевдорелигиозными идеями. Отдельные личности, так называемые идейные лидеры, до сих пор не изменили своих убеждений.
Мы, конечно, со своей стороны стараемся как можно больше работать с теми, кто еще только в начале пути. Привлекаем специалистов, теологов, религиоведов, психологов, юристов. Да и каждый гражданин должен чувствовать свою ответственность за будущее страны и не быть равнодушным к проявлениям радикализма. Мы, в частности, поддерживаем программу, предложенную прокуратурой «Доверие населения», которая включает в себя в числе других направлений и религиозное оздоровление общества.

Источник: Индустриальная Караганда