11-летняя Айша не умеет читать и писать. Ее 63-летняя бабушка Акгуль (имя изменено. —​ Ред.) вторую неделю водит внучку в реабилитационный центр «Шанс» в Актобе. По словам бабушки, Айша только начала привыкать к мирной жизни. Девочка, которая в первые дни не выходила из дома, сейчас стала играть со сверстницами.

» Она очень замкнутая. Откровенничает редко. Мне хочется, чтобы она как можно быстрее забыла прошлое, поэтому стараюсь ее ни о чем не расспрашивать. Иногда внучка сама рассказывает что-нибудь. Я ее слушаю, и слёзы льются. Чего только не пережил крохотный ребенок. После взрыва бомбы она осталась под завалами. Чуть не умерла после ранения осколками. Постоянно жила впроголодь, видела фрагменты человеческих тел», — говорит Акгуль, вытирая слезы.

Две дочери Акгуль, забрав детей, отправились в Сирию в июне 2014 года. Сестры сказали матери, что поедут на свадьбу в столицу, а сами поехали в Турцию, а оттуда — в Сирию. Акгуль говорит, что вначале она скрывала от знакомых, что ее дочери находятся в зоне боевых действий. Она беспокоится за будущее детей, поэтому предпочитает, чтобы ее имя и имена дочерей нигде не упоминались. Поэтому Акгуль просит, чтобы мы называли ее дочерей именами Умм Айша и Умм Хадиджа. Такие имена женщинам дали на Ближнем Востоке.

» В отъезде дочерей в Сирию прежде всего виню себя. После развода с мужем я думала лишь о том, чтобы трое моих детей ни в чем не нуждались. С утра до вечера работала, чтобы заработать на хлеб. Возможно, я недостаточно уделяла внимание их воспитанию… Теперь все мои мысли о внучках, чтобы они росли наравне со всеми. Мечтаю, чтобы Айша пошла в школу. Асия еще маленькая, ищет мать. Вчера я везла ее в коляске, а она, увидев издалека женщину в хиджабе, начала кричать, подумала, что это ее мать. Я была в смятении», — говорит Акгуль.

По данным областного суда, в отношении средней дочери Акгуль, находящейся с 28 мая в следственном изоляторе в Актобе, выдвинуто обвинение в «пропаганде терроризма» и «возбуждении религиозной розни».

Акгуль не знает, где находится ее другая дочь. 28-летняя Умм Хадиджа в последний раз звонила ей в июле 2017 года из иракского Мосула. Тогда она сообщила матери, что собирается поехать к старшей сестре Умм Айше в село Багуз в Сирии, если откроют дорогу. С тех пор вестей от нее не было. Умм Хадиджа увезла с собой маленькую дочь, на Ближнем Востоке родила сына. По подсчетам Акгуль, мальчику сейчас четыре года. Акгуль не теряет надежды увидеться с младшей дочерью и внуками.

» Я заклятому врагу не пожелаю того, что пришлось мне пережить за последние пять лет. Когда мои дети находились под бомбами, я каждый день переживала, как будто сама под бомбами хожу. Как мать прошу прощения за своих дочерей. Обе очень сильно ошиблись… Они поздно это поняли… То, что вот они [внуки] вернулись в страну живыми, — моя самая большая радость. Я безмерно благодарна руководству страны, сотрудникам КНБ и реабилитационных курсов, которые оказали содействие в возвращении детей в Казахстан», — говорит Акгуль.

Акгуль пришла на интервью с Айшой. Красивая светлокожая девочка выглядит не по-детски серьезной. В течение часа, что длилось интервью, она ни разу не улыбнулась и не изъявила желания говорить. Она также не ответила на вопрос репортера Азаттыка, кем хочет стать, когда вырастет.

Маленькая Айша, сверстницы которой в этом году окончили пятый класс, в Сирии выучила арабский язык и научилась читать Коран.

С родственниками матери девочка общается на русском языке.

С 30-летней Умм Айшой репортер Азаттыка встретилась в следственном изоляторе. Мать двоих детей говорит, что выходила замуж шесть раз. По словам женщины, заключившей брак сразу после школы, «на путь религии она встала под влиянием первого мужа».

» Мы прожили вместе около двух с половиной лет, в 2008 году у нас родилась дочь. У нас с мужем не было ни образования, ни работы. В итоге мы разошлись», — говорит она.

По словам Умм Айши, следующие ее два мужа тоже были религиозными людьми. После трех неудачных браков в Казахстане молодая женщина в июне 2014 года приняла решение уехать с малолетней дочерью в Сирию. В это время ее младшая сестра тоже развелась с мужем и осталась с дочерью на руках.

» Моя младшая сестра в Интернете общалась с молодым чеченцем по имени Абу Сайфуллах. Он предложил ей поехать в Сирию, сказав, что там она ни в чем не будет нуждаться. Абу Сайфуллах оплатил нам билеты, и в июне 2014 года мы с детьми вылетели в Турцию из Астаны. Проводники доставили нас из Стамбула в Газиантеп, а оттуда уже в Сирию, в город Джераблус. Там моя сестра вышла замуж за чеченца Абу Сайфуллаха, а я — за дагестанца Абу Убайду. Позднее мы переехали в Ракку, а сестра — в город Манбидж», — говорит она.

По словам молодой женщины, Абу Убайда состоял в рядах группировки «Исламское государство» (ИГ), поэтому ему, кроме продуктов и бытовой химии, ежемесячно выдавали 500 долларов США на семью. 100 долларов платили ей, 100 долларов — дочери, 300 долларов ее мужу, боевику ИГ.

» Первые два года мы ни в чем не нуждались. Увлекшись легкими деньгами, я даже уговаривала свою оставшуюся в Актобе мать приехать в Сирию. Муж как-то дал мне в руки автомат и снял это на видео. Он сказал, чтобы я попробовала пострелять по воде, и я постреляла из автомата. Это видео я выслала матери. Из-за этих действий меня сейчас обвиняют «в пропаганде терроризма» и «разжигании религиозной розни». Когда мой муж погиб, его автомат забрали боевики ИГ. После этого я не держала в руках оружие. Я признаю выдвинутые обвинения, очень сожалею, — сказала Умм Айша.

После гибели Абу Убайды во время боевых действий Умм Айша летом 2016 года вышла замуж за чеченца Абу Малика. Через год у них родилась дочь Асия. По словам женщины, Асию она рожала в домашних условиях, а пуповину ребенка отрезала узбекская женщина по имени Шахида.

» Шахида в Узбекистане работала акушеркой, у нее была легкая рука, и она помогала всем женщинам из СНГ во время родов в Сирии», — вспоминает Умм Айша.

Мне удалось выбраться с детьми из-под завалов, и мы пошли прямо по трупам. Взрывной волной людей разорвало на части. Везде лежали фрагменты тел детей и женщин.

После сильного ранения, полученного в ходе боевых действий, как рассказывает Умм Айша, у Абу Малика появилось нервное расстройство. Он по любому поводу хватался за оружие. Умм Айша развелась с ним. Позже она стала второй женой Хаттаба, этнического крымского татарина.

» Когда в наш дом угодила бомба, Хаттаб находился в доме первой жены. Я с двумя маленькими детьми осталась под завалами разрушенного дома. Нам никто не помог. Каждый спасал только свою семью. Мне удалось выбраться с детьми из-под завалов, и мы шли прямо по трупам. Взрывной волной людей разорвало на части. Везде лежали фрагменты тел детей и женщин», — рассказывает женщина, не сдерживая слез.

Оставшаяся без дома Умм Айша некоторое время жила в доме первой жены Хаттаба. Но женщины не смогли найти общий язык — это стало причиной развода Умм Айши и Хаттаба.

» После всего пережитого у меня не было мысли еще раз выходить замуж. Я мечтала лишь о том, чтобы добраться до лагеря для беженцев. О моих планах, кроме моей подруги Илларии, никто не знал. Мы с ней жили в окопах, когда я ушла от Хаттаба. Иллария была вдовой казненного ИГ боевика из числа крымских татар. Мы с ней выходили из окопов только для того, чтобы приготовить детям еду на огне. Однажды мы разожгли с ней огонь, и снайпер одним выстрелом убил Илларию и ее грудную дочь. Все внутренности малышки оказались на земле», — говорит Айша, громко всхлипывая не в силах сдержать слезы.

С лета 2013 года боевики с особой жестокостью начали расправляться с теми, кто не признавал их позицию. Осенью 2017 года США и их союзники начали теснить боевиков, «Исламское государство» потеряло значительные территории, захваченные ранее в Сирии и Ираке. Боевики были оттеснены к линии границы. Тысячи женщин и маленьких детей, семьи боевиков, оказались между двух огней.

В марте 2019 года благодаря помощи Абу Малика, отца второй дочери Асии, Умм Айше вместе с детьми удалось выбраться из окруженного села Багуз и добраться до лагеря для беженцев в аль-Холе, затем — в Айн-Иссе. Однако и там, по словам женщины, она не была в безопасности — повстанцы разрезали ножами палатки и отбирали у женщин телефоны, деньги и украшения.

По словам Айши, русскоязычные «джихадисты» из стран СНГ и их семьи называли друг друга «мухаджирами», а местных боевиков — арабами.

» ИГ использовало «мухаджиров» в качестве живого щита. В первых рядах стояли только «мухаджиры». Когда они побеждали, арабы (граждане арабских стран, присоединившиеся к ИГ. —​ Ред.) приезжали к тому месту и фотографировали себя, снимали на видео, называли себя «победителями». Потом ситуация осложнилась. Стоимость сахара на рынке достигала в переводе на наши деньги около 20 тысяч тенге за килограмм. У «мухаджиров» закончились продукты, мы начали есть траву, чтобы выжить. В это время сирийцы и иракцы (боевики ИГ. —​ Ред.) ели «сникерсы». Они до самого последнего момента ни в чем не нуждались. Даже в лагере для беженцев солнечные батареи, вентиляторы, нормальную пищу, хорошие палатки выделяли только арабам. Мы питались булгуром и чечевицей», — говорит Айша.

Находящаяся под следствием Айша говорит, что, если ей удастся выйти на свободу, она хочет начать новую жизнь, выйти на работу. Сейчас она больше всего мечтает, чтобы ее дети получили такое же образование, как и их сверстники. Она винит себя в том, что ее 11-летняя дочь до сих пор не умеет читать.

По данным управления по делам религии Актюбинской области, в ходе спецоперации КНБ «Жусан» из Сирии было вывезено более 30 актюбинцев, в том числе 21 несовершеннолетний ребенок (всего, по официальным данным, за три этапа операции «Жусан» в Казахстан возвращено с Ближнего Востока 516 человек, в том числе 360 детей).

«К реабилитации вернувшихся из Сирии актюбинцев наряду с государственными органами были привлечены представители неправительственного сектора. К примеру, теологи информационно-аналитического центра «Ансар» отвечают на их вопросы касательно религии. Психологи и педагоги общественного объединения «Шанс» начали подготовку детей к школе. Комплексным планом предусмотрены оказание медицинской, психологической, теологической и социальной помощи, профессиональное обучение, трудоустройство, восстановление документов. Эта работа будет проводиться постоянно, пока наши соотечественники не адаптируются к среде», — говорит руководитель управления по делам религии Актюбинской области Алимбек Туралиев.

Казахстанские спецслужбы пока не разглашают сведения о точном количестве вернувшихся из Сирии, в отношении которых возбуждены уголовные дела. В информационно-аналитическом центре «Ансар» не владеют этой информацией. По имеющимся данным, среди привлеченных к уголовной ответственности значатся две женщины.

Заместитель руководителя информационно-аналитического центра «Ансар» Толеген Талдыбаев, который две недели работал с вернувшимися из Сирии казахстанцами в реабилитационном центре в Актау, говорит, что воссоединившиеся с родными по возвращении из Сирии женщины и дети не представляют угрозы обществу.

» Присягнувшие на верность ИГ участники боевых действий не возвращаются в страну в добровольном порядке. В этом плане граждане могут быть спокойны. Как теолог, я заметил, что вернувшиеся из Сирии заинтересованы в социальной адаптации. Поэтому будет правильно, если общество не будет оказывать на них давления и не будет их чураться. Они ошиблись, но они наши граждане. Государство заинтересовано в их быстрой адаптации. По-моему, «Жусан» с момента получения независимости стала одной из сильных спецопераций с хорошей миссией», — считает он.

По словам Талдыбаева, среди женщин, последовавших за своими мужьями за границу, были также люди со «сложными религиозными взглядами». Они находятся в реабилитационном центре в Актау, к ним присматриваются. По прогнозам теолога, вернувшиеся в Актобе женщины занимались в Сирии домашним хозяйством. Потому что большинство из них не владеют сирийским диалектом арабского языка, некоторые и вовсе не знают Коран.

» ИГ большое значение придавало лишь религиозному образованию маленьких детей. [Приехавшие] женщины не умеют читать Коран. Дети, в свою очередь, читают наизусть не менее 30 пара (частей). В Сирии все дети, достигшие пяти лет, учили Коран. Кроме того, детей заставляли выучить наизусть некоторые идеологические книги ИГ», — говорит Толеген Талдыбаев.

Вернувшиеся из зоны боевых действий дети сейчас посещают реабилитационный центр объединения «Шанс» в Актобе. Руководитель актюбинского филиала объединения говорит, что пока не готов к интервью.