НУР-СУЛТАН, 29 марта. Какой должна быть государственная политика в отношении религии, чтобы противостоять популяризации и укоренению радикальных идей, которые могут породить конфликты на религиозной почве и стимулировать деятельность экстремистских группировок? Ответ на этот вопрос группа казахстанских ученых попыталась найти в рамках исследования «Светскость и религия в современном Казахстане: необходимость модернизации духовно-культурных смыслов и стратегий», которое проводилось в 2018-2020 годах. QMonitor публикует интервью с одним из его авторов, доктор философских наук, профессором, главным научным сотрудником Института философии, политологии и религиоведения МОН РК Еленой Буровой.

— Елена Евгениевна, как известно, с 2018 года в Казахстане осуществляется гуманитарная миссия «Жусан», которая связана с возвращением соотечественников, выехавших в зоны террористической активности по разным мотивам. Как отнеслось общество к данной операции?

— Изученные мнения пользователей социальных сетей по оценке этой гуманитарной миссии полярны: одни считают, что Казахстан всегда должен поддерживать своих граждан вне зависимости от их местонахождения и целей пребывания вдали от Родины. Другие пользователи опасаются угроз, склоняются к мысли о том, что риски безопасности государства и общества, казахстанцев повышаются в связи с возвращением боевиков, которые уже в местах отбывания наказания станут рупорами экстремистских идей и «учителями» с соответствующей боевой подготовкой. Оказание помощи детям, а также женщинам, которые не по своей воле оказались в зонах террористической активности, рассматривается как безусловное.

— А какую позицию заняло государство?

— Ранее было заявлено, что все взрослые, участие которых в террористической деятельности за рубежом будет доказано, лишатся казахстанского гражданства, членам семей (включая детей) будут созданы условия для реадаптации. С этой целью развернута специальная полномасштабная государственная программа, которая выполняется неправительственными организациями и государственными структурами. Региональные управления по делам религий (сейчас они входят в управления общественного развития) вместе с филиалами Духовного управления мусульман Казахстана, профильно-ориентированными неправительственными организациями (НПО), квалифицированными теологами, религиоведами, психологами и другими специалистами оказывают всестороннюю консультационную помощь членам семей – женщинам и детям. Целенаправленная работа проводится и с осужденными за экстремизм.

Как показала практика, в наших условиях актуальны разработка программ и методик дерадикализации и реабилитации, создание стандартов и критериев по выявлению, переубеждению и адаптации радикалов и их непосредственного окружения. Требует изучения и реализации не только силовой подход, а также коммуникативный и доверительный диалог, направленный на раскрытие деструктивной сущности радикальной идеологии.

Реабилитационные практики в центрах социальной реабилитации и адаптации лиц, пострадавших от радикальной идеологии, требуются для разных целевых групп: для осужденных за преступления террористического характера, совершенных на территории Казахстана; для радикалов, возвращенных из зон террористической активности, для их жен, детей, вывезенных из зон конфликтов, а также для родных, которые выступили принимающей стороной. В работе с этими целевыми группами востребованы разные подходы и методы, требуются комплексные социогуманитарные методики.

Подавляющая часть функций по реабилитации передается государством неправительственным организациям. А они должны доказать свое право выполнять эту сложную работу через систему государственных закупок социальных услуг. Соответствующие конкурсы проводятся ежегодно, в исключительных случаях финансирование выделяется на три года. Очевидно, что все, кто занят в этой деятельности, начиная от сотрудников правоохранительных органов в уголовно-исправительной системе до представителей НПО, должны обладать специальными знаниями, умениями, навыками и получить специальную дополнительную подготовку, включая знания по психологии и социологии, возрастной и гендерной психологии, риторике, антропологии, конфликтологии и др.

— Чем можно объяснить уязвимость казахстанцев перед религиозным экстремизмом?

— Казахстанское общество толерантно по отношению к представителям различных вероисповеданий, религиозное разнообразие в стране создает условия для интенсивного религиозного обращения, а отсутствие укорененной традиции в религиозности – способствует темпам и масштабам этого процесса.

Современные квазирелигиозные институты осуществляют ряд функций социализации. В частности, формируя определенный образ жизни, они помогают адептам в обучении, в занятости, содействуют созданию семьи и т.д. При рекрутировании в свои организации они ориентируются на социально-уязвимую молодежь, предлагая поддержку в обмен на лояльность. Понятно, что молодые казахстанцы не всегда могут отличить религии и квазирелигии, распознать камуфлированную суть последних. Этим пользуются представители радикальных религиозных движений, групп.

Потенциально сограждане из разных социальных слоев и когорт становятся уязвимыми для достижения их сознания экстремистскими организациями квазирелигиозного толка. Влияние на молодых людей оказывается, прежде всего, из-за чрезмерной их внушаемости, недостаточности знаний о религии в целом, о ее роли, функциях, месте в культуре. Если подростки и молодежь подвержены чужеродному влиянию из-за возрастных психологических особенностей (зачастую в силу максимализма, романтики, тяги к неизвестному), то сограждане среднего, социально активного возраста оказываются в поле досягаемости экстремистских идеологий из-за неспособности справиться с проблемами повседневной жизни, которые привнес рыночный уклад с его жесткой конкуренцией и переживанием чувства несправедливости.

Важно также видеть издержки, которые стали следствием длительного процесса деидеологизации, когда механизмы мировоззренческой социализации в обществе были ослаблены. В ходе изменения образовательной стратегии в процессе реформирования системы образования, а также в ситуации, когда исчезла практика просвещения массового сознания в обществе, не формируется и не воспроизводится структура ценностно-ориентированного сознания. Это привело к тому, что молодые поколения казахстанцев не проходят должную мировоззренческую социализацию, средние и старшие поколения – не получают знаний о том, как адаптироваться к динамично меняющимся процессам развития общества. А в таких условиях формирование гражданственности склонно принимать форму протеста, что умело используется в технологиях экстремизации сознания и поведения.

Несмотря на широко развернутые проекты массового антиэкстремистского просвещения, уровень религиозных и религиоведческих знаний в обществе недостаточен, иммунитет к противодействию вербовке в организации радикального толка не всегда сформирован.

— Какие цели преследуют экстремисты в Казахстане?

— Назову общие характеристики, характерные для квазирелигиозного экстремизма. Религиозно-мотивированный экстремизм представляет собой сложное явление, которое существует как состояние сознания, как система идеологии, а практически разворачивается как организационная деятельность, управляемая через соответствующие структуры. Экстремизм на псевдорелигиозной основе проявляется как приверженность крайним взглядам и действиям, закамуфлированным под деятельность религиозной организации, движения, преследующих политические цели.

Основные тенденции религиозно мотивированного экстремизма в мире в целом связаны:

— с формированием устойчивых социальных групп, поддерживающих идеологию экстремизма;

— с формированием в обществе убеждений о допустимости использования насилия для разрешения любых конфликтов;

— с ростом числа «наднациональных» религиозных групп, деятельность которых сопряжена с посягательствами на личность и права человека и гражданина;

— с повышением уровня организованности экстремистских групп, включая создание своеобразной системы преемственности и подготовки кадров;

— с слиянием экстремистских объединений с организованными преступными группами транснационального, общеуголовного и экономического характера;

— с институционализацией и легализацией экстремистских организаций, их лидеров;

— с проникновением таких организаций и их членов в политическую элиту страны;

— с глобализацией экстремизма;

— с использованием конституционных прав и свобод в целях пропаганды идей экстремизма;

— с использованием традиционных религиозных институтов для распространения радикальных идей.

Если говорить о Казахстане, то, несмотря на достаточно сильные и превалирующие устремления казахстанцев к стабильности, в стране, тем не менее, в силу ряда геополитических факторов складывается ситуация нагнетания конфликтности на квазирелигиозной основе, которая носит сугубо импортируемый характер. Цель такой деятельности – деструктивное воздействие на сознание и поведение, формирование управляемого (эластичного) массового сознания, создание сети конспиративно действующих организаций, прикрывающихся религиозной риторикой, а, по сути, в перспективе – стремление изменить существующий государственный строй.

Поэтому важно на уровне экспертных оценок и общественного мониторинга, а также в массовом восприятии четко различать, с одной стороны, религиозно мотивированную и культурообразующую в своей основе деятельность. А, с другой, религиозно камуфлированную деятельность, которая направлена на насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, на возбуждение в этих целях религиозной вражды и ненависти, проведение специально организованной подготовительной пропагандистской и обучающей деятельности.

— Как казахстанцы понимают борьбу с религиозным экстремизмом?

— В целом понятие «религиозный экстремизм» трактуется участниками социологического исследования в широком диапазоне значений: как ненавистное отношение к другим религиозным воззрениям; как навязывание своей — жесткой и бескомпромиссной — точки зрения; как противоправные действия по отношению к человеку и его безопасности. Экстремистское поведение фиксируется в массовом сознании как отказ от работы или медицинской помощи по религиозным мотивам; как противозаконное распространение запрещенной аудио, видео или печатной продукции, в которой провозглашаются призывы к ненависти и противостоянию по религиозным мотивам; как осознанная миграция с целью присоединения к радикальным организациям для ведения боевых действий под их знаменами.

Так как в качестве основной целевой аудитории для радикалов выступает социально-уязвимая молодежь, участники обсуждений в фокус-группах во всех регионах подчеркивали, что государству необходимо, прежде всего, сконцентрировать свои усилия на изучении и реализации ее потребностей в получении образования, доступе к жилью, к обеспеченности достойной работой, к условиям для старта самостоятельной семейной жизни, к возможностям движения по социальным лифтам и т.д.

В качестве мер противодействия радикализации назывались: усиление роли и ответственности родителей за мировоззренческое воспитание детей; возвращение воспитательной функции в образовательный процесс в школах, колледжах, вузах; расширение условий для вовлечения подростков и молодежи в спорт, в активные и полезные формы досуга; создание равных условий для доступа к образованию, к получению профессии для сельской и городской молодежи.

Эксперты считают, что государство пока не реализовало программы всесторонней социализации казахстанской молодежи с учетом региональной специфики. Именно это и служит предпосылкой рекрутирования молодежи в квазирелигиозные структуры с соответствующим переформатированием убеждений, моделированием поведения. Особо подчеркивали, что противодействие влиянию религиозного экстремизма как на государственном, так и на общественном уровне должно быть постоянным.

Возрастает значение превентивных мер, связанных с формированием иммунитета к экстремистскому сознанию и поведению. Неотъемлемые составляющие деятельности по ранней профилактике экстремизма – создание и предоставление возможностей для осуществления личностных и семейных идентификационных стратегий.

— Что конкретно предлагают специалисты для профилактики религиозного экстремизма?

— В предупреждении религиозного экстремизма в подростковой и молодежной среде особое место необходимо отводить воспитательным мерам. Школа может и должна стать одним из ключевых субъектов ранней профилактики этого явления, осуществляя принцип «воспитание через образование». Это предполагает возвращение нравственного и духовного воспитания в школьные программы. Необходимы не только разработка учебно-методических материалов, пособий и учебников с воспитательно-образовательным (а не только образовательным) содержанием, но и принятие новых государственных стандартов в области общего среднего образования, которые бы «узаконили» функции антиэкстремистского воспитания.

Введение в школах, колледжах и в вузах Казахстана преподавания дисциплины «Основы противодействия терроризму» было бы весьма своевременным решением. Сейчас его следует осуществлять «залпово», одновременно создавать учебно-методическую базу и методически обучать квалифицированных педагогов. Воспитание подрастающего поколения в духе признания и уважения многообразия религиозных, национальных, этнических традиций, стремления к реализации своих прав и обязанностей без нарушения прав других людей, способствовало бы разрушению мифов и предрассудков, формировало знания и навыки использовать правомерные способы разрешения конфликтов.

В условиях нарастания угроз террористического воздействия разных видов и масштабов острой стала необходимость подготовки всех специалистов и руководителей к практической деятельности с учетом возможной реализации угроз террористических воздействий.

Однако профилактическая деятельность не принесет желаемых результатов при нерешенности следующих проблем: безнадзорности несовершеннолетних, их социальной неустроенности; маргинализации широких слоев населения; отсутствия эффективной системы реадаптации лиц, участвовавших в квазирелигиозной, религиозно-камуфлированной, а по сути – террористической деятельности.

Как никогда становится востребованной государственная идеология, способная объединить казахстанское общество, дать стимулы для формирования новой идентичности вне связи с вероисповеданием или этнической принадлежностью.

— Каковы критерии перехода религиозной ситуации в зону политических рисков?

— Глобализационные влияния оказывают определенное воздействие на формирование гражданской идентичности казахстанцев через вовлечение в нетрадиционные для этноконфессиональной субкультуры сообщества. Эти условия сдерживают процессы эффективного взаимодействия государства и религиозных организаций, оставляют поле для квазирелигиозной идентификации части населения, в том числе в векторе религиозно-мотивированного экстремизма.

Эксперты называют следующие условия и обстоятельства, которые могут повлиять на активность экстремистских течений в Казахстане: отсутствие последовательной государственной политики в области религии; недостаточность правильного, позитивного освещения в СМИ, в учебных заведениях, в интернет–ресурсах (особенно с учетом влияния на мировоззренческие ориентации молодежи), вопросов о религиозной и светской духовности; несвоевременное решение социально-экономических проблем (безработица, бедность, маргинализация): запоздалость формирования подходов в области религиозной грамотности и религиоведческого просвещения населения.

Кроме того, к числу факторов повышения рисков экстремизации на религиозной основе эксперты относят заинтересованность внешних или внутренних политических акторов в смене власти в стране; действия внешних спонсоров, которые используют различные названия в качестве знамени идей экстремизма; низкий уровень религиозной просвещенности населения в целом; отсутствие в списках запрещенных на территории республики некоторых религиозных объединений; недостаточный анализ эффективности их деятельности со стороны государства и общества; бесконтрольность при оказании помощи внешними силами экстремистским объединениям.

Несмотря на соответствующие государственные программы профилактики экстремизма, проблематичность не снижается, а возрастает, поскольку в Казахстане еще не сложилась научно-обоснованная модель светскости, происходит давление извне на принимаемые решения в области правового регулирования деятельности религиозных объединений. Эксперты отмечают слабые места действующего законодательства, возрастание рисков сращивания радикализма с организованной преступностью и организации преступных сообществ по сетевому принципу и др.

Вместе с тем не только исследование политических рисков для государства, но и начавшийся процесс протестного выражения отношения к власти указывает на переход экстремистских угроз из латентной стадии развития к форме очевидного проявления. Это, в свою очередь, свидетельствует о сформированных целевых установках на протестное поведение у определенных социальных групп населения, их организационной обученности, подверженности (восприимчивости) деструктивным установкам и влияниям, наличию корпуса теневых «лидеров» и др. Для предотвращения экстремизма на псевдорелигиозной основе требуется постоянный мониторинг параметров напряженности в разных сферах социальной жизни, изучение удовлетворенности актуальных потребностей всех групп населения.

Сохранение и приумножение уникальной казахстанской идентичности, основанной на открытости, единстве, толерантности, стратегий разнообразии и т.д. перемещается в сферу рисков. Государственная политика взаимодействия с религиозными институтами должна быть эффективной, своевременной, направленной на консенсус, обеспеченной надежными инструментами законодательного регулирования и общественной поддержки.

Эти условия практически осуществимы при реализации научно-обоснованных стратегий. К ним относятся и модель светскости, и корпус государственных концепций, программ по формированию интеллектуальной духовности, и система законодательства, регулирующая государственно-конфессиональные отношения, открывающая возможности для должной мировоззренческой идентификации с учетом требований модернизации. Необходим постоянный мониторинг развития религиозной сферы, выявление тенденций и трендов религиозности населения, учет работы в так называемом «поле интересов» международных мониторинговых структур, миссий и т.п.