Астана. 2 марта. Радикальные деструктивные организации безусловно имеют определенные политико-экономические интересы, но сложился определенный стереотип о том, что радикальными могут быть только религиозные организации, и только исламского толка. Однако не многие знают о «крайне правых» радикалах, которые угрожают Европе все эти годы. Акты насилия, исходящие от ультраправых движений и сообществ в Европе, не является чем-то новым. Этому свидетельствуют ряд фактов.

Так, в июне 2017 года, сторонник ультраправых Даррен Осборн житель Кардиффа в Уэльсе, атаковал мечеть Финсбери в Лондоне, заявив о своем нападении, что это было нацелено только против мусульман. Точно так же в начале июля во Франции был арестован ультраправый националист за заговор с целью убить президента Макрона на параде по случаю Дня Бастилии в Париже. Оба этих инцидента рассматривались местными властями как акты терроризма.

Более того, возникающие тенденции в Европе, включая рост национализма и появление враждебных публичных споров по вопросам иммиграции привели идеи, традиционно приписываемые крайне правым, в основу популяризации и в некоторых случаях «нормализации» их в глазах аудитории. Наряду с заметным ростом числа случаев разжигания ненависти и инцидентов с применением насилия в отношении уязвимых групп (иммигранты и беженцы, и т. д.) в настоящее время существует опасение, что мы можем наблюдать гораздо более широкую и глубокую «обратную волну» по отношению к большей нетерпимости, изоляции и нормализации насильственного экстремизма в современных обществах.

Термин «радикализация», кроме существующей ассоциацией с религиозным экстремизмом, также применяется к конкретному контексту крайне правых, который например, в германском национал-социализме проявился в более сильном и законченном термине «фашизм». Это национализм, доходивший до подчёркивания превосходства, особого, «избранного» народа и определённой расы. Война считалась неизбежной и даже желательной, а высшей формой человеческого развития объявлялся захват более слабых наций с целью создания военных империй.

Важными чертами фашизма считаются также его примитивизм и иррационализм. Фашизм не собирается никого убеждать, а воздействует на эмоции. Под предлогом борьбы с надоевшими народу проблемами фашистские пропагандисты заменили логическую аргументацию простыми лозунгами, ощущение правильности которых достигалось путём их многократного повторения. Делая ставку на эмоциональное внушение, а не на убеждение, фашизм должен был отрицательно относиться не только ко всякому инакомыслию, но и к размышлению вообще, поскольку оно может привести к сомнениям в правильности фашистской политики и к инакомыслию.

Нынешняя традиционная идентификация «радикализации» с терроризмом или религиозным экстремизмом практически отсутствовала в литературе до 1990-х годов. С тех пор серия террористических нападений — от Оклахомы, Багдада и Нью — Йорка до Мадрида, Мумбаи и Осло – вновь сосредоточила внимание на безопасности. Разнообразие идеологических предпосылок дает понимание радикализации как процесса, но оно также порождает запутанность с другими понятиями, такими как радикализм, экстремизм или терроризм.

Ультраправые считают, что люди не рождаются равными и свободными в своих правах. По их мнению, самой природой предопределено превосходство одних групп людей над другими. Исходя из этого, не может идти никакой речи о социальном равенстве внутри одного государства. Причины этого превосходства могут быть совершенно разными – раса, национальность, вера, язык, культура. Поэтому ультраправые взгляды особенно популярны среди людей, считающих себя в чем-то обделенными, несостоявшимися в жизни и страстно желающими возложить ответственность на «других», «чужих», не похожих на них.

Нуржан Акжан

РОО «Контртеррористический комитет»