НУР-СУЛТАН, 10 сентября. На борьбу с религиозным экстремизмом Казахстан выделил миллиард долларов на 2018-2022 годы в рамках Программы по противодействию религиозному экстремизму и терроризму. Спецоперации под названием «Жусан» стали масштабной частью реализации программы. Она проходила в четыре этапа и была направлена на возвращение казахстанцев из зон боевых действий в Сирии.  Об эффективности работы спецслужб, о том, кого вербуют на «священную войну», возможна ли развербовка и нужна ли Казахстану теологическая школа, об этом в интервью газете Индустриальная Караганда рассказал теолог  Расим Челидзе.

— Кого, по вашему мнению, чаще вербуют в Сирию?
— Точнее будет сказать, вербуют на войну с «неверными» для установления так называемого Исламского государства и божьей власти. Сегодняшняя Сирия и Ирак в глазах адептов – это территория войны несмотря на то, что согласно традиционной суннитской юриспруденции территория, где проживают мусульмане, не может таковой являться. Завтра, после разрешения сирийской проблемы, территория войны может переместиться в другие места. А вместе с войной туда начнут поставлять уже готовых адептов из различных стран. Поэтому сегодня территория войны мобильна и хаотична. Военные пропагандисты, вполне вероятно, обещают своим адептам кроме райских садов в потусторонней жизни еще и беззаботную, богатую земную жизнь. Мне этот сценарий призыва напоминает историю времен Великой Отечественной войны, когда фашистские организации вели пропаганду среди простых немцев, обещая им богатые земли завоеванных территорий за участие в войне.
Если в самом начале пропаганды клевреты были озабочены пополнением своих рядов последователями экономически зависимых, малограмотных слоев населения, то сегодня мы наблюдаем, что их требования к адептам повышаются. Поэтому в их рядах можно встретить разносторонне образованных людей, например бизнесменов, людей, имеющих специальности в сфере IT-технологий, юриспруденции, военного дела и политологии. По сути, это говорит о том, что образование не является сдерживающим фактором от попадания в деструктивные сети. Яркий пример погони деструктивных сетей за качеством, а не количеством можно было видеть в 2013 году, когда ИГИЛ (запрещенная в Казахстане организация) рекламировал себя миру через интернет и имел очень высокую политическую и технологическую организацию. Необразованные адепты тоже нужны, но для них они необходимы только в качестве пушечного мяса, чтобы их после гибели никто даже не вспомнил.
— Как вы считаете, возможна ли развербовка?
— Если слово «развербовать» означает перевернуть его внутренний мир, привести к добровольному отказу от своих псевдоценностей, идей, от основы, которую он считал смыслом жизни, тогда при отсутствии альтернативы абсолютно развербовать человека практически невозможно. Тем более когда адепт социально и экономически зависим от своих хозяев. Следует учесть, что человек не за один год приходит к деструктиву. Посредством психотеологических манипуляций сознанием, поэтапной подменой культурных ценностей псевдорелигией, социально-экономической зависимости индоктринированный рекрут становится готовым зомби-орудием. Поэтому процесс развербования очень трудоемкий и кропотливый, требующий не одного года. Никто не в состоянии прочесть внутренний мир рекрута и дать стопроцентную гарантию, что он развербован. Поэтому все начинается с самого человека, он сам приходит к этому и сам должен выйти. Цель специалиста — не взять за руку завербованного и вывести из деструктива, его цель — открыть сознание человека для добровольного отказа от подобных идей и неповторения подобных ошибок.
— Есть ли какие-то явные признаки вербовщиков?
— Все зависит от рекрутируемого объекта и ответов на его поисковые запросы. Вербовщик подстраивается под потенциального рекрута, затем через некоторое время начинает его подстраивать под себя. К каждому человеку подыскивают индивидуальные подходы. Если говорить об общих признаках, то вербовщики общительны, всегда понимают собеседника, поддерживают начинания, помогают материально и готовы всегда откликнуться, преподносят подарки, харизматичны, образованны. В глазах вербуемого со временем такой человек становится авторитетом, источником возможностей и решения его насущных проблем. Кстати, процесс вербовки может проходить не только в реальном мире, но и еще в виртуальном.
— Можете ли выделить основные признаки вербовки?
— Все зависит от характера человека. Чаще всего основным признаком является изменение в поведении, в отношении не только к самому себе, но и к окружающим людям. Дистанцирование от традиционных аспектов культуры и эмоциональное восприятие обычных вещей, трепетность в вопросах религии, обособление от друзей, знакомых. Но не всегда перечисленное может быть признаком, что человек завербован. Еще раз повторюсь, все зависит от человека и срока нахождения в идеологии.
— Пять лет назад в интервью одной радиостанции вы сказали, что нужно создать собственную теологическую школу. Что она даст обществу?
— Я и сейчас говорю, что нам необходима своя теологическая школа. Читатели могут подумать, что предлагаю придумать новую религию. Нет, и еще раз – нет! Я говорю о теологии. В последнее время я очень часто слышу разговоры о «казахском исламе», «узбекском исламе», «кыргызском исламе». Ислам один, поэтому так говорить неправильно. Вернее будет говорить: казахи – мусульмане, кыргызы – мусульмане и т. д. Речь должна идти в русле мусульманства, а не ислама. Поскольку религия одна, а восприятие религии разное. В принципе исторически так сложилось, что Центральная Азия со времен принятия религии в истории пережила несколько этапов становления своей теологии, она оригинальна в этом плане, равно как теологически оригинальны Ближний Восток или Хиджаз. Учитывая тот факт, что на указанных территориях традиционно существуют до сих пор свои теологические школы. К большому сожалению, уже как тысячу лет ближневосточная и центральноазиатская теологии находятся в спящем режиме. На Ближнем Востоке и в Малой Азии в XVIII-XIX веках были попытки реанимировать теологию, но не имея политической воли и поддержки со стороны государства, попытки стали безуспешными. Создание теологической школы, исследование и развитие центральноазиатской теологической методологии позволит реанимировать теохарактер Казахстана и на примере нашей страны всей Центральной Азии. Поможет выработать иммунитет и стать теологической альтернативой чуждому. Правильное восприятие религии, верное понимание теологических моментов, которые не противоречат здравому смыслу и культуре народа, является самым большим благом для общества, выражаясь народной мудростью: своя рубашка всегда ближе к телу. Кроме этого, своя теологическая школа даст почувствовать казахстанцу свою полную независимость в вопросах теологии и поможет иметь свою позицию в вопросах религии.
— Вы дали хорошее определение религии. Во-первых, религия является неким успокоителем и она – тонкая материя. Вы сказали, что это вопрос несколько интимный. Получается, что вербовщики очень хорошие психологи, раз могут проникнуть человеку в душу и убедить его ехать в Сирию? Может, где-то вербовщиков обучают этому мастерству?
— Они не столько психологи, как хорошие проповедники. Чтобы привязать к себе адепта, они мастерски используют психологические манипуляции. Ничего не могу сказать о профессиональных навыках в психологии и манипуляциях, но могу с уверенностью сказать, что они обучаются профессиональной проповеднической деятельности, именно искусству проповеди и риторики. А проповеди в форме эмоциональной устной речи могут «зацепить» любого ищущего спасения человека, его внутренний мир. Тем более когда проповедник еще и харизматичен. Посмотрите на наших рекрутируемых граждан. Они не владеют языком священных текстов, базовыми знаниями о религии. Для вербуемых человек, говорящий на языке писания и еще мастерски переводящий священные тексты на его язык, — ученый. Тем более когда у проповедника есть какое-то теологическое образование, пусть даже уровня медресе, полученное в странах, исторически ставших центрами возникновения религиозной культуры.
— Как вы считаете, адекватная ли информация по вопросам радикализации публикуется в СМИ? Как можно решить информационный вакуум?
— Существует много публикаций как по вопросам радикализации, так и проблемам дерадикализации. Специалисты делятся своим мнением и опытом как на личной социальной странице в интернете, так на телевидении и страницах газет. Мнения разные, подходы и методика разные. Все зависит от специфики и уровня профессионализма специалиста. Я бы не сказал, что существует некий информационный вакуум в вопросах радикализации. Вопрос в количестве специалистов-профессионалов в этом направлении и количестве общепризнанных и авторитетных площадок. В этом году началась операция по эвакуации и возвращению женщин и детей, волею судьбы оказавшихся в зоне конфликта. Женщины, оказавшиеся там, почувствовали себя обманутыми. Они делятся своими мыслями перед казахстанским обществом, предупреждая остальных не повторять их роковые ошибки.