АСТАНА, 27 февраля. Седьмого февраля участники спецоперации «Жусан», возвращенные из Сирии в Казахстан, покинули адаптационный центр в Мангистауской области и отбыли к родным. MEDIAGRAM.KZ  публикует интервью с директором общественного фонда «Право» Ольгой РЫЛЬ, которая вела работу с возвращенцами.

Фонд «Право» в прошлом году был признан победителем в конкурсе министерства образования и науки на реализацию проекта «Организация деятельности по дерадикализации и реабилитации несовершеннолетних, прибывших из зон террористической активности». Проект, начатый в августе 2018 года в рамках государственного социального заказа, направлен на развитие системы предоставления специальных социальных услуг для данной категории детей.

В рамках проекта в девяти регионах республики созданы Центры реабилитации с возможностью краткосрочного пребывания – в Акмолинской, Актюбинской, Алматинской, Атырауской, Западно-Казахстанской, Карагандинской, Мангистауской областях, городах Астана и Шымкент.

Учитывая дополнительное прибытие в январе текущего года 30 детей планируется создание аналогичных Центров в трех регионах республики – Алматы, Павлодарской и Туркестанской областях.

По данным МОН, на 1 января 2019 года на территорию РК из зон террористической активности прибыло 39 семей, в том числе 91 ребенок.

Верить или не верить – личное дело

Почти три года назад в Центр поддержки несовершеннолетних при ОФ «Право» был направлен первый ребенок, которому требовалась социально-педагогическая и психологическая помощь.

— Ребенок вернулся, как сейчас принято говорить, из зон террористической активности, куда его после развода с женой увез отец, — начала свой рассказ Ольга Рыль. – В определенный момент в практике нашего фонда появилась категория детей, пострадавших от нетрадиционных религиозный течений. Ранее даже терминология такая не использовалась, и никто конкретно не работал с такими детьми, только в школах велся учет, какие семьи относятся к группе религиозных. И это не только дети родителей, ушедших в радикальный ислам, — это и существующие в стране нетрадиционные религиозные течения, в том числе пресвитерианского толка, типа «Благодать», «Лоза», «Новая жизнь».

Еще один случай: мать отказалась от мусульманской веры, ударившись в неохристианское религиозное движение.

— Родительница не отпускала сына в школу, привлекала его к изучению библии, если ребенок отказывался, то избивала его. Мальчик стал уходить из дома, пропускать занятия, в итоге его оставили на второй год в 6 классе. А однажды подросток сам пришел в Центр адаптации несовершеннолетних – сказал, что больше не хочет жить с мамой, — вспоминает подробности истории Ольга Владимировна.

Выяснилось, что женщину ранее лишили родительских прав на детей от первого брака, которых сейчас воспитывает отец. Не найдя себя, она нашла уши, которые были готовы выслушать ее. Здесь, по мнению Ольги Рыль, всплывает проблема отсутствия доступа к психологической помощи для населения. И эти ниши заполняются представителями нетрадиционных религиозных течений…

— Эта история закончилась тем, что мать предупредили об ответственности и лишении ее родительских прав, в случае, если она не прекратить насильно вовлекать ребенка в религию, — говорит руководитель фонда.

Все случаи насилия в отношении детей, связанные с принуждением детей к исполнению религиозных обрядов против их воли и желания, проходят через психологов фонда.

— Мы консультировали семью: сын ушел из дома после того, как отец ударил его из-за отказа читать намаз и ходить в мечеть. В таких ситуациях я всегда апеллирую к тому, что с 10 лет ребенок имеет право определять, с кем он хочет жить и когда встречаться со вторым родителем, живущим отдельно в случае развода (Гражданский кодекс), с 14 лет подросток несет ответственность за тяжкие преступления (Уголовный кодекс). Но нигде не оговорена норма о том, как несовершеннолетний может выбирать себе веру. Казахстан — светское государство, и у каждого человека должен быть этот выбор, — уверена Ольга Рыль.

Лагерь без мамы

С возвращенными из Сирии семьями специалисты ОФ «Право» работали с начала и продолжают работать.

— Существующий опыт дерадикализации и последующей реабилитации, применяемый на территории Казахстана, рассчитан на взрослых, а детских программ не было. И работа в адаптационном центре с детьми и мамами, вернувшимися из зон террористической активности, стал следующим последовательным шагом в части разработанной нами программы по детской реабилитации, — говорит Ольга Рыль.

В фокусе работы специалистов было 26 детей (в основном это дети младшего школьного возраста) и 10 женщин. Женщинам – 23-40 лет. Четырех детей, приехавших из Сирии без родителей, сразу забрала семья, которая в последующем оформит опекунство.

— Мы постоянно созваниваемся со всеми подопечными. Среди них – Арсен, который вернулся в Казахстан один — в момент отправки казахстанцев он и мама были в разных лагерях. Из-за этого в адаптационном центре подросток часто плакал. По рассказам Арсена, какое-то время он жил в лагере для детей без родителей, общался с арабскими мальчишками. Отсюда прекрасное знание этого языка. Мальчику приходилось бродяжничать… Его мать в Сирии вышла замуж, у нее появились другие дети, — делится с нами Ольга Рыль.

Сотрудников адаптационного центра поразила чистоплотность ребенка – он всегда был аккуратен. Перед тем, как надеть новую одежду, подросток уходил в ванную мыться.

— Три раза мы приносили Арсену одежду. А когда выкинули старые вещи, он вдруг заплакал – испугался, что если заберут новые вещи, ему не в чем будет ходить, — вспоминает своего подопечного Ольга Рыль. – Через неделю за Арсеном приехал отец. Двое мужчин – взрослый и маленький — плакали…, — вспоминает собеседница.

Хлеб насущный и наука

Обитатели центра должны были соблюдать заранее составленный специалистами график. Первые десять дней они провели в карантине – сдавали анализы, у них обострились инфекции, проходила акклиматизация.

— Я бы хотела отметить отличную работу всей команды адаптационного центра: директора, медиков, психологов, соцработников, нянь. Благодаря этой работе мамам оперативно восстановили документы, детям- оформили новые. Врачи оформили на детей и мам карты здоровья, и они уже прикреплены к поликлиникам по месту жительства. Также по нашей инициативе проведена геномная экспертиза которая позволит в скором времени получить документы на детей, рожденных вне Казахстан. Ведь большинство малышей родились в зонах террористической активности, — говорит Ольга Рыль.

В центре женщины проходили занятия с теологами, психологами, а ОФ «Право» предоставил социального педагога, детского психолога, учителя начальных классов.

— Мы сразу организовали детский сад и школу. Кто-то из детей научился в Сирии читать и писать, кто-то учился в Египте, в основном это мальчики. Но полученные там знания не сравнимы с нашим образованием. Учили и мам – делать уроки вместе с детьми, ведь там они были заняты поиском пропитания, а не развитием детей, — говорит Ольга Рыль.

Сняли платки

По словам возвращенных семей, в Сирии они не присутствовали в зонах боевых действий. Но с войной знакомы.

— Дети знают, что такое бомбежка и ее последствия. Долгое время вместе со взрослыми они жили в палатках в промежуточных лагерях. На занятиях в центре дети рисовали мужчин и один раз женщину с оружием в руках, — рассказывает Ольга Рыль. — В ребятне я не наблюдала религиозности, а то, что они присутствовали во время совершения их мамами намаза, сами родительницы назвали подражанием.

Что касается портрета женщин, то, по словам собеседницы, это в большинстве своем имеющие вузовские дипломы, замужние представительницы.

— Почти все пришли к нетрадиционному исламу во время обучения в университетах. Одна девочка попала в Сирию после интернет-переписки с молодым казахстанцем, уехавшим туда. А когда приехала к нему в Сирию, то узнала, что он погиб…

После месяца, проведенного в центре, трое женщин … сняли платки. Еще двое хотят это сделать, но из-за родственников, у которых живут, не осмеливаются. Сейчас дети и мамы продолжают получать социальные услуги на базе Центров социально-психологической, правовой поддержки «Шанс» в областях, созданных ОФ «Право».