Астана. 13 сентября. История возникновения и распространения ваххабизма как одного из течений в исламе имеет много противоречий. Ваххабизм ханфалитского толка суннизма не имеет традиций в истории казахстанских мусульман. Но влияние ваххабизма по мере углубления процесса национального самосознания народов может расти, и тенденции к этому мы можем проследить на примере Казахстана.

В последнее время их стало много. Что это? – стремление молодежи к религии, поиски ответов на важнейшие проблемы бытия, модное веяние или что-нибудь другое? Со слов самих «верующих», термина «ваххабизм» нет в исламе, он якобы был выдуман российскими политологами и назван в честь одного из основателей этого движения Мухаммада Ибн аль-Ваххаба. Современный толковый словарь арабского языка дает следующую трактовку: «Аль-ваххабийя (ваххабизм) – это призыв к очищению религии от примесей и пороков, с которым выступил Мухаммад ибн Абдуль – Ваххаб в XVIII веке на территории Аравийского полуострова. Мухаммад ибн Сауд поддержал ибн Абдуль-Ваххаба на государственном уровне».

Течение ваххабизма связано с именем Мухаммада Ибн Абд аль-Ваххаба (1691-1786), выступившего с призывом отвергнуть «недозволенные новшества» в исламе и вернуться к первоначальной вере, которая проповедуется в Коране. Бунт ваххабитов против отуреченного ислама вышел далеко за религиозные рамки и приобрел военно-политический характер. Ваххабизм стал знаменем арабского национального движения против турецкого влияния в Аравии.

Как известно, в XVIII веке, когда капиталистические страны, особенно Англия, стремилась к захвату колоний, первой пострадала Индия, потом атака была направлена на Османскую империю. Поэтому многие западные историки считают, что корни ваххабизма следует искать в Лондоне, то есть ваххабизм был порожден английской разведкой, конкретно, международным разведчиком Лоуренсом Аравийским. Перед англичанами тогда стояла задача разрушить центр тяготения исламского мира. И ваххабиты появились именно тогда, когда понадобились завоевателям.

Ваххабизм, который распространяется на территории Казахстана, имеет отличия от «арабского ваххабизма». Если для Саудовской Аравии ваххабизм традиционен, то для нас это нетрадиционное течение со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Критика салафитов направлена против традиционалистов, в ней отрицается культ святых и предков, в том числе (у казахов) Ахмеда Яссави, Арыстана бабы и др., как посредников между верующими и Аллахом. Чрезмерное почитание и возвеличивание святых-шейхов (и даже самого пророка Мухаммада) салафиты считают отступлением от единобожия, которое не допускает поклонения никому, кроме Аллаха. То есть они твердо придерживаются принципа единобожия (таухида): Аллах – единственный источник творения и только он достоин поклонения со стороны людей. Отсюда следует неприятие салафитами таких традиционных для казахстанского общества проявлений религиозности, как посещение гробниц изветныхъ святых (зияратов), чтение Корана на кладбищах, почитание духов предков – «аруахов», выпечка лепешек – «шелпек» по пятницам и т.д.

Причины появления и распространения «салафизма» в нашем регионе принято видеть в иностранном влиянии. В последние десятилетия в связи с началом эксплуатации нефтяных запасов каспийского бассейна в Западный Казахстан приезжало на работу много арабов, палестинцев, иорданцев, сирийцев – в основном, выходцев из небогатых слоев общества, привносящих соответствующие настроения. Среди них встречались и миссионеры. В так называемых «худжрах»-«школах» изучения «истинного ислама», они подбирали для вербовки приверженцев ваххабизма. Не случайно, поэтому появление салафитов в среде казахской молодежи было отмечено раньше всего в городе Аксай, центре разработки Карачаганского газоконденсатного месторождения. В интервью газете «Казахстанская правда» председатель КНБ РК Нартай Дутбаев, например, сообщил, что в 2004-м с Карачаганкского месторождения выдворены за пределы страны сразу 23 рабочих-иностранца, которые состояли в «Братьях-мусульманах» и «Асбат-аль-Ансаре» и пропагандировали свои учения на казахстанской земле. «Но с принятием закона о противодействии экстремизму, — отметил он, поставлен заслон эмиссарам и членам радикальных группировок: теперь мы имеем право не впускать их на территорию государства и противодействовать распространению их идей среди казахстанцев».

Свою роль сыграл и фактор религиозного образования, недостаток которого восполнялся, в том числе, и в арабских центрах ханбалитского мазхаба. Молодые казахстанцы уезжали учиться в Турцию, Саудовскую Аравию, Египет, Пакистан. Однако бесплатное образование там, как известно, религиозное. Кроме мощной финансовой помощи международных исламских организаций фундаменталистского толка, идеологической обработки эмиссарами этих организаций казахстанских паломников во время хаджа и казахстанских студентов, обучающихся в зарубежных исламских университетах, значительную роль играло распространение большими тиражами фундаменталистской литературы и деятельность иностранных проповедников на территории Казахстана.

Однако распространие ваххабизма нельзя объяснять лишь внешними факторами. Ваххабизм, как идейное течение, был востребован социально-политической реальностью кризисного, трансформационного периода общества. В ситуации, когда возникло разочарование в коммунистической идеологии, ослабившей патриархально-этнические традиции и законы адата, вполне вероятно утверждение новых религиозно-идеологических ценностей.

В этом течении есть немало черт, которые делают ваххабизм привлекательным в глазах религиозной молодежи, которая составляет важнейший сегмент социальной базы этого движения.

Простота, логичность и стройность салафитской идеологии зачастую более привлекательна для молодежного европеизированного сознания, чем ханафитский культ со множеством ритуальных молитв, директивными обязанностями или суфизм с его рациональной мистикой. «Фундаментализм, — отмечает американский исламовед А.Дессуки, — это идеология…преимущественно образованных слоев населения, которые знают и гордятся своим исламским наследием. Это не народная религия неграмотных масс, хотя она и может служить эффективным средством их мобилизации». Знакомство с реалиями Западного Казахстана позволяет согласиться с этим утверждением.

Декларируя строгое следование буквальным положениям Корана и Сунны, салафиты порой весьма умозрительно реконструируют, словно «заново изобретают» модель «чистого ислама» (особенно ее социально-политические аспекты) на базе избирательного подхода в священным текстам. Тем не менее, этот своебразный рационализм салафитов позволяет как бы «модернизовать» ислам, очистив его от мистики, суеверий и патриархальных традиций, против которых восстает сознание современного человека.

Другой привлекательной чертой салафизма является его духовный эгалитаризм, проповедуемое равентство верующих перед Аллахом, которое естественным образом сочетается в их учении с призывом к социальному равенству и справедливости. Салафитское требование строгого поклонения одному лишь Аллаху как бы освобрждает индивида от власти патриархальных родовых традиций, обеспечивая высшую религиозную санкцию, свойственного особенно молодежи стремлению к самостоятельности и самоопределению. При этом обретаемая личная свобода может быть весьма относительной и эфемерной: дисциплина салафитского джамаата может ограничивать ее ничуть не меньше, чем семейные традиции, однако субъективно разница будет все равно существенной, ибо для индивида важна сама возможность реализовать свободу своего личного выбора, пусть даже результатом этого выбора будет новая форма зависимости. Кроме этого, в связи с отсутствием глубоких религиозных традиций и знаний у населения области и получают широкое распространение различные сектантские идеи и учения через социальные сети.

Салафитская идеология с ее акцентом на социально-политическую активность индивида служит эффективным средством мобилизации на борьбу против несправедливости и беззакония, творимых, как коррумпированными служащими, так и связанными с ними различного рода криминальными группировками. Салафиты символизируют новый, «исламский порядок», тогда как ханафиты, несмотря на аналогичные призывы к введению шариата, воспринимаются как часть «старого порядка», старой системы.

Однако всегда за этим стремлением молодежи к познанию бога, стоят амбиции тех, кто стремится использовать эти чистые порывы в неблаговидных целях. В руках этих людей верующая молодежь и религиозные фанатики превращаются в орудие, которых они используют для достижения своих, не укладывающиеся в одно целое с нормами Корана и шариата, меркантильных интересов (власти и денег).

Эти люди политизируют ислам, используют религию для достижения власти. Так появляются многочисленные «учителя» — шейхи, устазы, амиры, которые, закончив медресе и вернувшись на родину, неожиданно чувствуют себя авторитетными людьми – еще бы, к этим двадцатилетним парням обращаются за советом даже седые старики. Вокруг таких «учителей» складываются исламистские группы.

Таким образом, считаю что необходимо заново рассмотреть и ужесточить закон РК «О противодействии религиозному экстремизму и терроризму». Но «Борьба с экстремизмом и терроризмом не должна превращаться в охоту на ведьм и перерастать в борьбу с религией» — отметил Глава государства Н.Назарбаев в своем послании «Стратегия «Казахстан-2050»: новый политический курс состоявшегося государства».

Баянгуль Семгалиева,

руководитель отдела по работе с религиозными объединениями Управления по делам религий Западно-Казахстанской области

Источник: Пресс служба Управления по делам религий Западно-Казахстанской области