Астана. 4 августа.  За 18 лет активной террористической деятельности ИГИЛ (ИГ, запрещена в Казахстане) заняло территории десятка стран, но сдает позиции. Что дальше? На эти и другие вопросы отвечает политолог Ислам Кураев.

200 казахстанцев в ИГИЛ

— На своей странице в Facebook вы написали, что дни войны ИГИЛ фактически сочтены. Откуда такие выводы? Каковы временные рамки этого «конца войны»?

— Как правило, любое государственное формирование достигает своего рассвета, а уже после идет в упадок. Апогей ИГИЛ уже давно прошел. Тем более следует обратить внимание, что у данного формирования действия были стихийными. Соответственно, они не имели представления, что будет потом, поэтому у них и рождались мысли государственности на ходу. Следует отметить, что территория, захваченная террористами, это в основном пустынные земли, потом нефтяные регионы и уже после — крупные города. Общая площадь контролируемой «Исламским государством» территории по состоянию на 2014 год оценивалась в 40—90 тысяч квадратных километров. Сейчас же террористы контролируют на 70-80% меньше территорий, при этом были потеряны крупнейшие города.  На данный момент в Сирии осталась наиболее значимая провинция Дайр-эз-Заур, но сам город под контролем армии Асада. Фактически война идет на всех фронтах, все участники конфликта направили свое оружие в сторону террористов. Отсюда следует вывод, что ИГИЛ проживает последние месяцы жизни. Осложняют процесс его полной капитуляции внутренние разногласия участников сирийской войны. Также играют важную роль другие террористические формирования, которые набирают силу и уже сегодня не подконтрольны никому.

— Общая численность боевиков ИГИЛ — цифра весьма спорная, но поскольку вы упоминаете 200 тысяч человек, то какой процент из них составляют выходцы из Казахстана и близлежащих к нам стран?

— Статистика и вправду давно спорная. В разное время цифры фигурировали от 200 до 500 тысяч человек. Но все же первые статистические данные более приближены к реальности. Возможно, приводимое число 500 тысяч — это все группировки на территории Сирии и Ирака, включая ту же «Аль-Каиду». Также и в вопросе с Казахстаном. По разным оценкам, число выехавших воевать в Сирию и Ирак из Центральной Азии насчитывает от 2 до 4 тысяч человек. Как сообщил КНБ РК в 2015 году, на Ближнем Востоке воюют около 200 наших сограждан. Все же стоит заметить, что статистика не точная и, возможно, даже занижена. Что касается России и стран Южного Кавказа, тут были озвучены цифры в 10 тысяч человек. 2 тысячи приходятся на Грузию и Азербайджан, остальные являются выходцами с РФ, преимущественно жителями Северного Кавказа.

Куда побегут боевики?

— Верно ли думать, что все эти «блудные сыновья» после окончания войны потянутся караванами домой, или какая-то часть, уже приспособленная к хроническим «войнушкам», предпочтет остаться в Сирии?

— Однозначно определенный поток следует ожидать — многим из «военных гастарбайтеров» идти некуда. Также есть и фанатично настроенные и готовые продолжать боевые действия уже в составе других организаций во имя «веры», но этот процент ничтожен. Не стоит и забывать о потерях, а также о тех, кто уже не в состоянии снова перебраться на родину. Зачастую это те самые «плохие бизнесмены», они будут приспосабливаться к атмосфере жизни в Сирии и Ираке.

— Сколько человек, хотя бы примерно, может вернуться из Сирии в Казахстан и приграничные с нами страны?

— На этот счет нет никаких официальных данных. Предположу, что в Казахстан вернется не меньше сотни человек. Допускаю некоторую погрешность в цифрах. Что касается наших соседей, тут ситуация куда сложнее. Однозначно, в Россию, Кыргызстан и Таджикистан побежит большая часть бывших террористов, так как там для них созданы куда более благоприятные условия. Особенно в странах Центральной Азии, так как маршрут возможного возвращения в первую очередь лежит через вышеупомянутые государства. Свою обеспокоенность по этому поводу недавно озвучил президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев, который предложил Владимиру Путину разместить российских военных вдоль границы с Таджикистаном. Также он говорил, что при потоке террористов через Афганистан их сосед не выдержит натиска. Конечно, это еще один рычаг давления на Россию и споры вокруг делимитации границ с Таджикистаном. Но все же есть реальные опасения по поводу легкого прохода террористов через границу.

Опасно там, где нищета

— Какую опасность будут нести эти элементы для мирного населения — не увеличится ли число проповедников радикального ислама?

— Проповедники не так страшны, как само экономическое состояние внутри каждой из стран. Так как, по сути, основной причиной радикализации являются нищета и безысходность, отсутствие всяких социальных лифтов для молодежи. Население в Кыргызстане и Таджикистане, которому не повезло принадлежать к влиятельному и богатому клану, и вовсе не имеет никакой надежды на лучшее будущее.

Например, в Кыргызстане люди, живущие за чертой бедности, могут потратить на еду не более 86 центов в день. И так живут примерно 57% трудоспособного населения страны. В бедности живут 41% детей, а еще 7% — в чрезвычайной нищете.

Также существует некий миф, что в основном за чертой бедности живут безработные. Таких семей в Кыргызстане всего 3 процента. Подавляющее большинство нуждающихся имеют работу. Крайне низкооплачиваемую. В Таджикистане пенсия в 30 долларов считается нормальной, в 40-45 – хорошей, а в 60 – настолько огромной, что на нее можно еще и подкармливать безработных детей. Семья из десяти человек живет на 150 долларов в месяц. И это, по местным меркам, считается «хорошим раскладом».

По Глобальному индексу голода 2015 года Таджикистан занял 8 место по уровню недоедания в мире и первое в регионе Восточной Европы и странах СНГ. По этому показателю республика оказалась среди таких стран, как Чад, Зимбабве и Северная Корея.

Теперь к сути самого вопроса. Статистика утверждает, более 80% известных таджикских бойцов ИГИЛ были набраны во время работы в качестве трудовых мигрантов в России. Москва обвиняет своих центральноазиатских партнеров в том, что они приезжают уже «зараженными» радикальными идеями. Но в Бишкеке и Душанбе возражают:

«Нет, радикальными исламистскими идеями они проникаются именно у вас. Именно у вас, столкнувшись с дискриминацией, коррупцией и издевательствами, они становятся легкой добычей вербовщиков»

И каждая из сторон по-своему права. Да, вербовщики активно действуют на территории России. Но в большинстве своем их контингент составляют отнюдь не наивные юнцы, а люди со сложившимися взглядами и убеждениями «лучше в салафиты и боевики, чем такая жизнь».

Отсюда вывод, что корнем радикализма является не учения проповедников, а то, что люди, потерявшие смысл жизни, готовы жертвовать собой, чтобы не нуждаться хотя бы в еде и одежде.

Вернутся те, кто уезжал заработать

— Кто, как и каким образом должен будет участвовать в адаптации бывших боевиков к нормальной гражданской жизни?

— Многие из них уже приедут с небольшим капиталом, который позволит им и без кого-либо адаптироваться. Вопрос в том, смогут ли они пересечь границу, ведь часть из них уже лишена гражданства, а другая в черном списке.. Уехавшие воевать за «веру» не вернутся. А если и приедут, то в малом количестве, а потому будут под наблюдением.  Но разговор идет о тех, кто поехал «на фронт» ради заработка. Сразу вспоминаю эту байку, будто бы казахстанские боевики украли у ИГИЛовцев машину с зарплатой для террористов. Но здесь есть здравое зерно — вопрос денег. А они превыше всего, особенно для граждан из Центральной Азии.

— Какова вероятность, что эти люди в любой момент будут готовы схватиться за оружие и мы получим новых «Кулекбаевых»?

— Я бы не назвал Кулекбаева религиозным террористом. У него была личная неприязнь к силовикам, которая и привела к таким последствиям. Списали это на религиозный терроризм из-за бороды и коротких штанов. На самом деле это разбойное нападение на сотрудников полиции, то есть вариация преподнесения данной ситуации обществу разная. И под его дело можно подвести несколько статей. На мой взгляд, в случае с Кулекбаевым имеется некая неопределенность. Во-первых, понятие «терроризм» не имеет четкого определения, то есть можно сюда приписать любое из действий, которое носит массовый характер. Во-вторых, Кулекбаев не убивал во имя религии и не совершал джихад. Соответственно, сравнивать тут нет смысла. Опасно лишь то, что приехавшие с войны во время любого конфликта пойдут уже полевыми генералами. То есть их опыт может стать полезным. Значит в целях безопасности за такими людьми стоит вести контроль. Ну и пресекать любое негативное проявление старого жизненного опыта в жесткой форме.

Источник: 365info