АТЫРАУ, 05 февраля. В рамках второй гуманитарной спецоперации — «Жусан-2» — 10 мая из Сирии на родину вернулся 231 казахстанец в числе, которых была и жительница Атырау 26-летняя Балжан Абдрахманова. Целых шесть мучительных лет она прожила в самой горячей точке мира и сегодня готова рассказать, что на самом деле происходит в Сирии, сообщает Прикаспийская коммуна.

Пешком до халифата

Интересоваться темой ислама Балжан начала в подростковом возрасте. Развод родителей, детство без материнской ласки и отцовской заботы — все это не могло не отразиться на детской психике. Воспитывалась Балжан у бабушки с дедушкой со стороны матери. После окончания девятого класса поступила в финансово-экономический колледж в родном Уральске. Там же она впервые познакомилась с однокурсницами — участницами псевдорелигиозного сообщества. Так постепенно она втянулась в их круг. Балжан совершала пятикратный намаз, вызубривала строчки из Корана, рассуждала о судном дне. Ее одежду, речь и образ жизни не могли не заметить родные.

«Бабушка с дедушкой были против моей новой религиозной жизни», — вспоминает Балжан. — «Они говорили, что я еще слишком молода для этого. Мои родители развелись, когда я была маленькой, мама вышла замуж, папа уехал в другой город. Вскоре умерла мама, я ее почти не помню, а с отцом я познакомилась, лишь когда мне исполнилось 13 лет. Но в тот момент я не была готова его принять, поскольку во мне сидела обида. А в 16 лет я решила выйти замуж.»

Супруг нашей героини оказался таким же приверженцем деструктивных религиозных течений. Балжан вместе с ним посещала закрытые семинары, посиделки, на которых шла псевдорелигиозная пропаганда. Тем, кому было выгодно манипулировать молодыми, не составило труда получить положительный ответ на предложение об учебе в Египте, тем более когда речь шла о бесплатной перспективе. Чтобы не привлечь лишнего внимания со стороны правоохранительных органов, на супругов была оформлена туристическая путевка.

«Так, под видом туристов, мы с мужем вылетели из Казахстана в Египет. Там нас встретили «свои» люди. Началась учеба. Новые знакомства», — продолжила свой рассказ Балжан. — «Спустя некоторое время нам с мужем заявили, что нужно ехать в Сирию и совершить джихад, где на тот момент не наблюдалось активных боевых действий, там царила мирная жизнь. Мы искренне верили, что в Сирии будет установлен исламский халифат. И в апреле 2013 года сначала прибыли в Турцию, а оттуда в течение пяти часов, минуя блокпосты, без проблем, просто по тропинке мы переправились в Сирию», — бесстрастно поведала Балжан.

Питались травой и грибами

Путь путникам освещали небо, усыпанное звездами, и серебристая Луна. Тишину в темноте нарушали лишь неугомонные сверчки, а легкий ветерок, шевеливший изредка ветви деревьев, после изнуряющей дневной жары окутывал их прохладой. Наконец, супруги пересекли границу Турции и прибыли в сирийский город Кафр-Хамра.

Первый год жизни на чужбине ничего плохого не предвещал. Ведь все, что нужно для существования, у них было: крыша над головой, еда, одежда и даже финансовая помощь. Деньги, кстати, в Сирии выдавались на взрослого человека в размере 50 долларов, на ребенка — 30 долларов. В 2014 году у Балжан родился первенец – сын. А через год в Кафр-Хамра начались активные боевые действия: мужчин забирали на войну, женщин же оставляли в домах с детьми следить за хозяйством.

Первые обстрелы и взрывы перепугали их до смерти: где-то со звоном разбилось стекло, с улицы доносились встревоженные голоса. Балжан с нежностью обнимала малыша, крепко стиснув его в объятиях. Прижавшись друг к другу, мать с сыном просидели до самого рассвета. Наутро жители покинули свои жилища и перебрались в Алеппо. И обстрелы с бомбежками стали их жестокой повседневностью. Последовали переезд за переездом — Идлиб, Эр-Ракка, Аль-Сусс. Но, несмотря на войну, жизнь продолжалась, в 2016 году у супругов на свет появился второй ребенок — дочь. Муж, получив ранение в правое бедро, был освобожден от военной службы, и они вдвоем начали строить план побега.

Собрав группу единомышленников, они вместе с одиннадцатью мужчинами и пятнадцатью женщинами решили тайно покинуть страну. Но не тут-то было. Среди них оказались предатели. Их дома окружила армия «Амният», которая схватила беглецов. Мужчин посадили в тюрьму, а после двух из них публично казнили. Балжан до сих пор помнит, как сильно были скручены руки пленных за спиной, глаза завязаны, а разбитые губы шевелились в молитве. Послышались выстрелы палачей. В горле невольных свидетелей показательной казни застрял крик.

Женщин и детей ждало другое наказание — голод. Продовольственный путь, по которому доставлялись продукты питания, одежда и гигиенические средства, боевики заблокировали. Потому что именно с водителями грузовиков Балжан с мужем собирались покинуть охваченную войной Сирию.

» Наши мужчины сидели в тюрьме четыре месяца. В селе начался страшный голод, он продлился целых шесть месяцев. Многие, не выдержав его, подрывались на минном поле. Мы ели траву, грибы после дождя, зерно для скота, которое приходилось варить больше трех часов, из-за чего у детей от несварения болели животы. Вода была очень грязной, но мы пили ее, даже экономили. Одну маленькую лепешку приходилось делить на всех. К тому времени я уже была беременна третьим ребенком, и когда мужа выпустили из тюрьмы, он ходил по домам местных жителей и выпрашивал у них тарелку супа для меня. От голода я сильно ослабла, все думали, что я умру», — говорит Балжан.

«Жусан» – последняя надежда

Однако поиски проводников не прекращались. Информация о том, что местные жители могут помочь, естественно, за крупное вознаграждение, стала для них спасительной соломинкой. Договорившись с ними, сначала они проехали в брезентовом грузовике по усеянному рытвинами шоссе. Крутя баранку туда-сюда, водитель загадочно улыбался. Затем он оставил их у песчаных холмов, далее беглецам предстояло пройти пешком 15 часов по дюнам, чтобы добраться до курдов. Ветер словно мелким бисером швырял песок прямо в лицо и сбивал с ног путников. В зыбучих глубинах утопали люди, дети тихо плакали – выдержали это испытание только самые стойкие.

…Солнце почти село, окрасив небо в лиловые и малиновые тона. Где-то неподалеку послышалось блеяние овец вперемешку со звоном колокольчиков на шеях ослов, красноватая пыль повисла в воздухе над ветхими домами, показались макушки палаток. Обессиленные, они добрались до нужного пункта – это была американо-курдская тюрьма. Хозяева встретили гостей теплым хлебом, свежими огурцами, помидорами и нежной отварной курицей. Для беглецов это была лучшая еда за последнее время. А после трапезы всех разместили в тюрьме. Муж попал к американцам, Балжан с детьми — к курдам.

А когда в январе Казахстан объявил о спецоперации «Жусан» («Полынь»), Балжан эта новость сильно обрадовала, до последней минуты она была уверена, что скоро покинет это место. Однако ее фамилии в списке не оказалось. Женщину охватила паника.

» Собрав некоторую сумму, я купила мобильник у продавцов-иракцев и впервые за долгие годы вышла на связь со своим отцом. Вышла на наше Министерство иностранных дел. На тот момент в американо-курдской тюрьме среди русских, таджиков, американцев я была единственной казашкой, остальные оставались в плену у боевиков. Боялась и думать, что за мной никто не приедет. Спрашивала себя: неужели мои дети так и не увидят Казахстан, свободу? А когда в марте Назарбаев объявил, что уходит с поста президента и что все свои полномочия передает Касым-Жомарту Токаеву, я совсем было отчаялась», — призналась наша собеседница.

Но стойкий характер и решительность не подвели Балжан, она не упускала ни одного момента, чтобы выйти на связь с родиной. Последней надеждой для нее стал международный комитет Красного креста. Она просила их о депортации, а когда выяснилось, что Балжан уроженка Казахстана, ей отказали, добавив, что казахстанцы все равно своих не оставят и они за ней рано или поздно приедут. Вскоре в республике была анонсирована вторая часть спецоперации под названием «Жусан-2».

» Как-то раз наша палатка, в которой мы жили, сгорела — вспыхнула керосиновая лампа. Побежала просить другую палатку, а они мне в ответ: «Тебе она больше не понадобится, потому что ты летишь домой», — со слезами вспоминает Балжан. — «16 апреля за нами приехали, мне сказали: у тебя десять минут, чтобы собраться и стоять у курдского офиса. В лагере оставались девушки из Косово, Канады, Африки, мне было тяжело с ними расставаться. Казахстан оказалась единственной страной, которая забирала своих граждан. 19 апреля прибыли люди из МИДа, когда они заговорили на казахском языке, у меня сердце сжалось, слезы катились сами по себе. Через десять дней мы вылетели в Казахстан.»

Ветер перемен

В шесть часов утра Актау встретил своих блудных детей морским прохладным ветром. Некоторых прибывших граждан сразу же арестовали, остальных женщин с детьми разместили в специальном адаптационном центре близ города. Был назначен карантин.

«Этот ветер словно обнимал нас, я поняла, что это был ветер перемен! Нас встретили медики, пограничники — это было прекрасное чувство», — рассказывает Балжан. — «Когда я все это вспоминаю, у меня до сих пор перехватывает дыхание, льются слезы счастья. Мой порядковый номер был 32, директор общественного фонда «Право» Ольга Рыль тогда сказала: «3 + 2 = 5, значит у тебя все будет на «пять». Эти слова меня сильно подбодрили, дали надежду. Я тут же сняла свой хиджаб, который все это время был просто униформой, и поняла, что как таковой веры не было, что вера должна быть в сердце. Я поняла, что наша страна никогда не пожелает нам плохого, она никогда не оставит своих сограждан в беде, даст второй шанс на исправление своих ошибок, именно так должен проявляться патриотизм», — глубокомысленно заявляет женщина.

Восьмого мая старшему сыну Балжан исполнилось пять лет — огромное событие для их маленькой семьи. А 29 июля наша героиня родила третьего сына и назвала его Касым-Жомарт — в честь Президента, который помог им выбраться из Сирии, из ада.